Ну, красоточка, честна скажу, как на духу, усю прауду-матку урежу, ни сматря на ни личныя пристрастия, ни часныя амбиции, ни индивидуальна-субъективныя предапределённыя предпачтения. Все же попытаюсь без превосходных степеней.
Увидел прошлую картинку, несколько забоялся-озаботился, вот ведь, шедевра получилась, но больше, ведь, и не получится ведь, что, ведь, обидно, досадно и, ведь, не ладно.
В прошлой картинке поразила естественная включенность изображения в не-по-детцки обобщенный процесс; там назывался какой-то хмырь, не помню имени, не читал, не знаю; в свою очередь мог бы вспомнить песенку ABBA, или рассказик Дюренмата, настроения близкие до аналогичного.
Но, смотрю, похоже, удается найти не чужое.
Прежде всего не может не поразить, как из противоречивонеестественных элементов складывается нечто. Ну прям как у Леонардо; хотелось бы, что бы не было бы комплимнтом (ты же в курсе, как я обожаю этого невыносимо-непотребно-неприемлимо-неадекватно надутого всезнайку-неумейку), но обещался за правду-матку, опять же, если замолчу, так ведь камни возопиют; а нам это надо?
На первый взгляд, все не так, все не то, все какое-то полунедоделанное; ну зачем книга без названия, барышня типа в шелковом кимоно намакияженная, цилиндр нелеполетящий; в общем, все как у Боща (не путать с Бачем, тот, Йоган, музыкант, а этот, Ерёма, нижнеземный мазилка): чем больше смотришь, тем больше понимаешь, а ведь глубоко копает, и теньки на веки, и шарфик-пуловер, и очки-пенсне-монокль, и подпись изящноневидная, а глазки-то, глазки всехния – треугольничком складываются, а вместе с ручками барышниными так и звезда с намеком
Но это так, типа дружеский треп; если честно, чертовси приятно, что, включая предыдущую картинку, стало получаться находить не чужое.
В общем, коли бы с джентльменом говорил, так непременно бы невоздержался, дескать, ай да Пушкин, действительно сукин сын
